Театральная лаборатория Вадима Максимова

В год металлической крысы Театральная Лаборатория Вадима Максимова представляет публике свою новую постановку – «Крысы», созданную по одноименной пьесе современного драматурга Зинаиды Битаровой.
В спектакле режиссёром Максимовым предпринята попытка раскрыть суть человеческой (женской) психологии, показать, что есть «женское одиночество» и к чему оно может привести.
Действие театральной постановки разворачивается вокруг двух героинь: начинающего деятеля литературной мысли – Лены (Анастасия Лесникова) и дока литературного мира – Лины Витальевны Гусевой (Оксана Свойская).
Лена предстаёт перед зрителем скромной, закомплексованной, другая же – раскрепощенной, местами даже вульгарной. Одной чуть больше тридцати лет, второй – более пятидесяти. Две женщины – два совершенно разных полюса… Или нет?..
Что они такое? Что ими движет?
Фамильярная Гусева, чувствующая собственное превосходство над новенькой – корректором Леной, позволяет себе всё, что только ей самой заблагорассудится. Лина Гусева считает вправе указывать Лене, что последней следовало бы сделать. Например, поехать в Комарово. Или – обзавестись любовником, и, желательно, не одним: нехорошо быть одной («…когда у женщины один только муж – это одинокая женщина», — гласит французский анекдот). Трогательная забота? Или своеобразное самоутверждение за чужой счёт?
«Разница в возрасте огромна», — говорит Гусева. И говорит это она действительно о возрасте: между ними пропасть длиной в 20 лет. «Разница в годах так мала», — заявляет Лена. О возрасте, о цифрах ли она? По её мнению, между ними нет никакой разницы: они – одной масти. Лене наверняка мыслится, что она в чём-то старше и мудрее Гусевой. Лена ведь спокойная, у неё есть муж Петя, дочь; она занята делом: творит, пишет стихи. Гусева же напротив — мечется, колеблется, как бабочка, пойманная в банку, но – тщетно. Мыслится, Лена всё равно ревнует Лину Гусеву к её же раскованности (или её видимости), свободе действий, непринужденности в общении с кем-либо…
Надменность и контроль над собой со стороны Лины замечает и сама Лена, конечно же. Поначалу интуитивно, как-то стихийно, машинально: она, движимая какой-то внутренней силой, метается по сцене, из стороны в сторону, неоднократно произнося: «Это было уже,/ это было…»
Небезынтересно воплощены на театральных подмостках душевные переживания и догадки из подсознания героини. Но в её движениях всё же не хватало плавности, некоторого рода изящности.
Что «было уже»? – Диктаторские отношения. Но на этот раз в роли (м)учителя выступает не тётя Лены (о которой Лена как-то признаётся Лине), а Гусева Лина. Позже Лена отчетливо и точно понимает, что постоянно находится во власти Гусевой, бросая последней упрек: «Вы как будто заставляете меня всё время оправдываться».
Лена полностью зависима от Лины Витальевны Гусевой. Последняя явно её «душит» как своей «заботой», так и своим существом. Наиболее отчетливо и ясно режиссером-постановщиком представлено это в следующей сцене. В ходе разговора Гусева обматывает Лену телефонным проводом и, тем самым, сдавливает ей горло, душит. Нельзя упустить из виду ещё одну деталь: игрушечная крыса, повисшая на том самом шнуре от телефона…
Яркой выступает и сцена в кафе-полуподвальчике «Крысиная нора»: на подмостках – второстепенные персонажи (Павел Луговской, Андрей Харитонов, Наталья Шабанова), на головах которых маски серых-хвостатых…
Лена и Лина… «Как созвучны наши имена», — замечает Гусева. Есть ли вообще между ними разница? Может, в одной только букве?
Обе они – самые настоящие крысы. Из-за взаимной зависти, тщеславия и комплекса неполноценности Лена и Лина «скрысятничали» друг у друга собственные образы. Попросту говоря, поменялись ролями.
Но – Гусева Лина была крысой всегда: такова её сущность; Лена стала подобной реально по стечению обстоятельств. И этот факт демонстрируется режиссером-постановщиком в конце действия: Лена надевает на себя крысиную маску…
На площадке сценического пространства вновь Лина и Лена, но 10 лет спустя. Только на этот раз Лена, ушедшая от своего мужа Пети, надменно смотрит на Гусеву, которая, как сама призналась, решила остепениться и вышла замуж.
Теперь бы им пообщаться, рассказать друг другу подробнее, что поменялось за столько долгое время разлуки, но нет. Их встреча закончилась, практически и не начавшись: у Лены зазвонил телефон, ей необходимо идти… Лина Гусева в смятении: куда же без объяснений убегает её знакомая. Но в действительности Лена никуда не исчезает – она остаётся…
И вот долгожданная развязка. Лина Витальевна приближается к рампе, читая полученное сообщение от только что покинувшей её Лены. Медленно в зале и на сцене гаснет свет. Лена – с маской крысы на голове – расстегивает платье, обнажая верхнюю часть своего тела, и произносит вслух, обращаясь в зал: «Я вернусь».
Это она о себе настоящей. Лена сняла с себя не платье, а крысиную шкуру, оголив свою сущность.
Длительное противостояние жизненных позиций и ценностей главных героинь разрешилось весьма удрученно. Разные по своему складу женщины в итоге остались вместе: их свело одиночество.
Лена и Лина казались зрителю антиподами, противоречивыми личностями. Но на самом деле они – две стороны одной монеты.